В деревнях Прудки и Лищицы престимония Прудки из 24 хозяйств, указанных в инвентаре 1740 г., два тоже отсутствуют уже в следующем инвентаре (около 1744 г.). Как и в предыдущем случае, нет данных о том, что послужило причиной их исчезновения — смерть дворохозяев (Андрея Башко и Ильюка Кичина) или их уход из имения.
В деревнях Михалковичи и Чернево, составлявших престимоний Великий Корень, за время между инвентарями 1740 и 1747 гг. состав подданных также слегка изменился. В Михалковичах исчезло хозяйство Самуэля Колоши, имевшего в 1740 г. сына и четырех дочерей. Возможно, он и его сын умерли за это время, но нельзя исключать и того, что он покинул имение. В Черневе также не упоминается Петр Жолнерович, ранее имевший троих сыновей и ведший совместное хозяйство с двумя женатыми братьями (в 1747 г. главой хозяйства выступает его брат Криштоф). Впрочем, в этом случае наиболее вероятным представляется, что Петр умер за время между двумя инвентарями, хотя его убытие также нельзя исключить.
Таким образом, среди 123 малых семей, представленных в 82 хозяйствах Кореньщины в 1740 г., примерно 8 (если считать предположительно пришлыми Коренского и Черепана) появились незадолго до того, а не менее 9 вымерли или покинули имение в течение нескольких последующих лет. Пропорция новоприбывших (6,5%) примерно соответствует пропорции похожих людей, подсчитанной М. Ф. Спиридоновым по инвентарям последней трети XVI в. Это позволяет утверждать, что данная социальная прослойка за полтора столетия не уменьшилась.
Дальнейшие изменения в составе кореньской популяции на протяжении конца 1740-х — 1750-х гг. приходятся на лакуну в источниках, но их можно в той или иной мере реконструировать на основании инвентаря Малого Кореня за 1761 г., метрических записей (дошедших до нас с начала 1760-х гг.) и более поздних инвентарей других престимониев. За указанный период на территорию Кореньщины переселились не менее 18 новых семей. В Громнице появились 2 новые фамилии (Гилевский и Гусаковский), в Жирблевичах — 2 (Мазур и Рашкевич), в Прудках — 3 (Ловцевич, Шваб и Юшкевич), в Лищицах — 6 (Богатыревич, Греский, Жуковский, Павлович, Шейпа и Хвастович), в Черневе — 3 (Борейко, Подольский и Саврицкий), в Михалковичах — 1 (Михальский) и в Корене – 1 (Лемеш). Есть основания полагать, что четверо или пятеро из новоприбывших подселились в существовавшие до того хозяйства в качестве примаков путем брака с вдовами или дочерьми дворохозяев. Остальные образовали собственные домохозяйства. Некоторые из них переселялись целыми семьями, а иногда и группами семей.
Так, Андрей Гусаковский выступает в инвентаре 1761 г. как примак одного из коренных жителей Громницы, Петра Стасюлевича. Примаками же названы и три сына Андрея, родившиеся (судя по обстоятельствам их позднейших упоминаний в метрических книгах) в 1750-е гг. Это позволяет предполагать, что термин примак в данном случае употреблен не в смысле «зять, поселившийся в семье тестя», а в другом значении, которому соответствуют столь же традиционные термины издольник, участник или потужник. Они обозначали постороннего человека (хотя это мог быть и родственник), жившего и работавшего совместно с семьей основного дворохозяина. Семья Андрея Гусаковского появилась в имении, вероятно, незадолго до этого. Отметим, что в метрических записях Гайненского и Хотаевичского костелов в это время неоднократно упоминаются Гусаковские, но с пометкой MD (сокращение от латинского выражения Magnificus Dominus, которым обозначались обычно представители мелкой шляхты). В то же время Гусаковские на территории имения Корень, как и другие его подданные, указываются с пометкой L (Laboris, крестьянин). Видимо, это разные роды, хотя в принципе нельзя исключать разделение одного рода на крестьянскую и шляхетскую ветви.
