Лишь один аспект брачного поведения ускользает со страниц архивных документов — это любовь. Этнографические материалы свидетельствуют о том, что этот аспект если и не игнорировался полностью, то не был решающим. Как и в любом традиционном обществе, брачный союз представлял собою прежде всего экономическую сделку между двумя хозяйствами, в результате чего одно приобретало нового члена и оба — новых родственников (свояков), на поддержку которых отныне можно было рассчитывать. Если между молодыми возникала любовь, это расценивалось как идеальный вариант, поскольку никто из родителей не был против того, чтобы дети чувствовали себя счастливыми. Но основное назначение брака заключалось не в поиске личного счастья, что хорошо отражает пословица из собрания А. Варлыги: Горка рэдзька, ды ядуць, горка замужам, ды йдуць. Исполнить свою общественную роль, оставив после себя потомство, считалось моральным долгом индивида, и в этом плане взгляды белорусских крестьян были идентичны взглядам российских. За сложными подготовительными обрядами отчетливо просматривается поэтапное заключение союза между двумя семьями, в котором не последнюю роль играл и брачный выкуп со стороны семьи жениха. Переговоры о его размере обыгрываются в одной из песен, которая пелась в Гайненском приходе от лица невесты: Даражы, татулька, даражы! Да сто чырвонцаў запрасі, тады мяне маладу аддасі! Этнографические материалы конца XIX в. свидетельствуют, что на Беларуси брак в семьях старинного покроя даже тогда воспринимался как экономическое мероприятие. Наблюдатели отмечали: Если вы поговорите со стариками и старухами, то они вам скажут, что и красота невесты мало нужна для хозяйства, куда требуются только хорошие рабочие руки. Правда, молодое поколение уже сильно восстает против такого взгляда. И среди него личные симпатии начинают получать преобладающее значение.
Любовь могла вспыхнуть в неподходящее время и к неподходящему объекту, стать помехой в выполнении общественного долга. Об этом напоминала другая пословица: Ня ўсе краскі цвятуць, што рана распускаюцца, ня ўсе дзеўкі замуж ідуць, што змалада кахаюцца. Поэтому одной из задач воспитания являлась выработка у подростков психологической установки (фрейма, как говорят современные психологи), исключающей возникновение интереса к юноше или девушке такого социального статуса, который затруднял или делал невозможным брачный союз с родительским хозяйством. Эта установка призвана была защитить детей от попадания в «ситуацию Ромео и Джульетты». Своеобразным тестом для выявления подростковых симпатий выступали танцы и игры, связанные с выбором пары и имитацией элементов свадебного обряда. Например, в игре «Женитьба Терешки», одной из самых популярных и распространенных в Беларуси, каждый играющий делал шуточный выбор «жениха» или «невесты», а потом обоюдное совпадение симпатий проверялось поочередно ловлей парнями выбранных девушек, а девушками — парней. Кто-то позволял поймать себя почти сразу, кто-то мог уклоняться очень долго. В этой игре каждый получал возможность в санкционированной обществом форме продемонстрировать свое предпочтение, не опасаясь открытого отказа и насмешек окружающих. Взрослым же оставалось зорко следить за этим выбором, оценивая его по своим критериям. Зарождающуюся симпатию можно было или тонко поощрить, или вовремя пресечь в зародыше. Язеп Гладкий еще застал эту игру в Михалковичах, ее отмирание происходило на его глазах. В своих воспоминаниях он пишет, что к началу ХХ в. игра в «Терешку» была почти забыта, но в 1907 г. при помощи старых женщин ее удалось на время возродить. Вскоре ее забыли окончательно, хотя в некоторых соседних местностях в нее играли до конца 1920-х гг.
