Из первых колхозов статистические данные удалось обнаружить только по «Красным Козырям». Среди фрагментарно сохранившихся карточек обложения налогом по Кузевичскому сельсовету на 1930/31 хозяйственный год имеются данные по этому колхозу. В него входили на тот момент 23 семьи, имевших 167,2 дес. земли (117,2 дес. посева, 50 дес. лугов), 16 коней, 4 жеребят, 10 коров, 2 бычков и 9 телок. Структура посевов включала 43,6 дес. озимой ржи, 52,8 дес. яровых культур, 4 дес. сеяных трав, 12,7 дес. картофеля, 0,7 дес. корнеплодов, 0,2 дес. овощей, 2,1 дес. льна и 0,8 дес. конопли. Там же имеются данные и по 9 хозяйствам этой деревни, не вошедшим в колхоз. В них насчитывалось 47 едоков, включая 14 работоспособных мужчин. В распоряжении единоличников оставалось 56,8 дес. земли, включая 40,5 дес. пашни, 0,6 дес. садов и огородов, 15,7 дес. лугов, а также 11 коней, 17 коров и 2 телки, 41 голова мелкого скота, всего 1 свинья и 1 поросенок (явное следствие недавней паники, вызванной коллективизацией). В структуре посевов озимая рожь занимала 15,85 дес., яровые — 12,65, картофель — 3,9, лен и конопля — 1, сенокосы — 1,3 дес.
По колхозу «Красный Бор» карточка налогообложения не сохранилась, но в том же деле имеются такие карточки на 11 единоличных хозяйств этого поселка. Кроме того, обнаружено 9 разрозненных карточек на хозяйства деревни Прудки, по 2 — на хозяйства хуторов Осетище и Табун, по 1 — на хутора Падары и Лисовичи. Из этого можно заключить, что жителям указанных хуторов удалось избежать выселения. Однако к тому времени они лишились большей части своих земельных владений. В частности, по хутору Осетище в 1922 г. 3 хозяйства в составе 19 человек владели в сумме 41 дес. пашни и сенокосов. Теперь же на 2 упомянутых хозяйства, имевших 11 едоков, приходилось всего 13 дес. (судьбу третьего хозяйства проследить не удалось). У владельца хутора Табун Михаила Лиса в 1922 г. на семью из 9 человек еще было 27 дес., а в 1930 г. хозяйства его вдовы и сына в сумме насчитывали 10 едоков и всего 10,65 дес. земли.
К уцелевшим хозяйствам, отнесенным к категории кулацких, применялась тактика экономического удушения. Они облагались налогом в таком объеме, что выплатить его можно было только за счет полного разорения хозяйства. Такой участи подвергся Иван Андреевич Равина, живший на хуторе Равы. До обрезки он имел 60 дес. земли, 10 голов крупного рогатого скота, 2 коней, использовал наемный труд батраков. После обрезки у него на семью, состоящую из жены и 5 детей, осталось 15 дес. земли, 5 голов крупного рогатого скота, 1 конь и 15 голов мелкого скота. 3 марта 1931 г. Равина был обложен в индивидуальном порядке, причем в качестве обоснования такой меры указывалось, что он поддерживает связь с кулаками соседней Польши. Районная налоговая комиссия оценила прибыльность его хозяйства в размере 2790 руб., а причитающийся налог — суммой в 1175 руб. (годом ранее она составляла всего 28 руб. 15 коп., а средняя цифра налога по 22 единоличным хозяйствам Кузевичского сельсовета, судя по карточкам налогообложения за 1930 г., равнялась 14 руб. 76 коп.). Астрономическую сумму нового налога требовалось внести в течение недели с момента обложения — к 10 марта 1931 г. На основании этого же решения об индивидуальном обложении 7 марта Иван Равина вдобавок был лишен избирательных прав. Правда, ему удалось избежать выселения, и впоследствии его семья жила в деревне Лищицы.
