Поскольку микроисторическое исследование ориентировано на выводы, характеризующие общество в целом, особую важность приобретает сопоставление данных, полученных на микроуровне, с более общими данными. Допускается наличие нескольких уровней такого сопоставления. Выявленная в процессе исследования особенность может быть уникальной для изучаемой микропопуляции, специфичной для определенного региона, общей для страны в целом или для еще более широкого ареала, в масштабах целого континента или цивилизации. В идеале исследование должно отразить все эти уровни сопоставления — естественно, с разной степенью детализации.
Целью нашей работы является изучение белорусской деревни. Следовательно, основным уровнем сопоставления должна стать территория Беларуси. Как правило, под ней будет пониматься территория современного белорусского государства в границах на момент обретения независимости в 1991 г. Количественные характеристики, полученные для исследуемой микропопуляции, по возможности будут сопоставляться с имеющейся статистикой в отношении всей этой территории. Но, поскольку в прошлом административные границы на территории Беларуси обычно не совпадали с современными, во многих случаях приходится иметь дело с другими территориальными единицами. Для периода Великого княжества Литовского ситуация, как ни странно, более проста, так как территория этого государства после Люблинской унии 1569 г. довольно точно совпадала с территориями современных Беларуси и Литвы. Следовательно, при работе с материалами этого времени достаточно лишь разграничивать сведения, относящиеся к «литовской» и «белорусской» частям (в современном понимании, поскольку для жителей этого государства оно было «литовским» в широком политическом смысле безотносительно к этнической составляющей). При этом, насколько это возможно, будут учитываться прежде всего данные, относящиеся к центральной части Беларуси (Менский повет в границах 1565 г. и непосредственно прилегающие территории смежных поветов).
Для периода Российской империи нередко приходится оперировать агрегированными сведениями в пределах губерний. Из них Минская и Могилевская губернии практически полностью находились на территории Беларуси, а Витебская, Гродненская и Виленская в разной пропорции охватывали и часть смежных территорий — Латвии, Литвы, Польши и России. Часто белорусские историки оперируют в таких случаях данными только тех уездов указанных губерний, которые целиком или преимущественно находились на белорусской территории. Это возможно, однако, лишь в тех случаях, когда имеется статистика на поуездном уровне.
В ряде случаев для отражения «общебелорусских» черт (при всей условности этого понятия) достаточным представляется сопоставление на уровне Минской губернии, на территории которой находится объект нашего микроисследования. Эта губерния занимала примерно 40 % территории Беларуси, притом охватывала весь ее центр и значительную часть такого своеобразного региона, как Полесье. На материалах Минской губернии не находит отражения, пожалуй, только специфика ряда окраин — брестского Побужья, прилегающих к Литве областей Понеманья и особенно восточной Беларуси (бассейны Днепра и Двины), которая вкупе со Смоленщиной, Брянщиной и южной Псковщиной является широкой переходной зоной между белорусской и русской этническими территориями. Но в любом случае общие для Минской губернии черты значительно лучше соответствуют тем, которые можно определить как «общебелорусские». Часто при сопоставлении статистики погубернского уровня обнаруживается, что цифры по Минской губернии и всей совокупности белорусских уездов наиболее близки между собой, тогда как цифры по белорусской части Гродненской и Виленской губерний выглядят переходными в сторону более западных, а по Могилевской и белорусской части Витебской губернии — в сторону более восточных территорий. К тому же их своеобразие без труда выявляется при более высоком, региональном уровне сравнения.
