Вторым после костела центром общественной жизни Кореньщины была, очевидно, корчма. В ней крестьяне проводили свой досуг, справляли праздники. Но это традиционно воспринималось как мужское времяпрепровождение, что запечатлено даже в записанной А. Варлыгой поговорке: Тапор у карчму папёр, а сякера дома сядзела. О существовании корчмы впервые упоминается в акте фундации новооснованному костелу в 1591 г. Видимо, уже с этого времени в ней продавалась хлебная водка, которая вошла в употребление по всей Европе на протяжении XVI в. и вытеснила традиционные алкогольные напитки не медовой основе. Употребление пива, второго напитока из зерна, имело более ритуальный характер по причине особенностей технологии приготовления (оно варилось в больших котлах вместимостью в десятки литров) и короткого срока хранения. Поэтому пиво готовилось и сразу же потреблялось на праздниках, в которых участвовала вся деревня, или на свадьбах. Не случайно в повторном акте фундации в 1605 г. оговаривается, что крестьяне могут сами варить его для свадеб — это не могло составить конкуренции корчме, торговавшей непортящейся водкой.
В XVIII в. корчма находилась в деревне Михалковичи и сдавалась в аренду. Арендаторами были, как правило, евреи. В 1747 г. еврей-корчмарь, державший волоку земли, платил аренды 96 злотых. В 1781 г. корчмарь платил уже 200 злотых, что свидетельствует о росте оборота и неплохих доходах.
Еще одна корчма не позднее 1780 г. появилась во владениях плебании. Первоначально она размещалась в урочище Копцы на южной окраине Кореньщины. Вероятно, конкуренцией между этими двумя питейными заведениями объясняется конфликт, о котором сообщает жалоба плебана Кореньского костела Яна Бобровича на держателя престимония Михалковичи каноника Игнатия Климантовича. В ней говорится, что 7 сентября 1780 г. подданные деревни Михалковичи (очевидно, по указанию или с ведома каноника) напали на корчму в Копцах, арендуемую евреем Моцкой Ароновичем. Там они забрали из бровара пивные котлы и другую утварь, при этом едва не убили самого арендатора.
На момент визитации костела в 1783 г. плебанская корчма находилась уже в селе Корень, недалеко от здания костела. Она представляла собою деревянную постройку, крытую драницами. Рядом с ней арендатор Гершон за свой счет построил две избы, свирен, гумно и хлева. В инвентаре 1804 г. вновь фигурирует эта же корчма и ее арендатор — Гирша Гершонович, контракт с которым был заключен в апреле того года. Судя по всему, это сын прежнего арендатора, т. е. корчемный бизнес переходил по наследству в данной еврейской семье. Помимо дохода с корчмы Гирша пользовался пустошью из состава дворной земли, за которую платил 50 злотых. Этот же жид Гирш арендар упомянут и в инвентаре 1807 г. Не исключено, что именно его имя оказалось увековеченным в поговорке, услышанной А. Варлыгой спустя столетие: Ня будзя Гірша, дык будзя чорт іншы.
О местонахождении хозяйственных построек трех капитульных престимониев в XVIII в. сведений нет. Вероятно, двор престимония Прудки располагался рядом с одноименной деревней, Великий Корень — рядом с деревней Михалковичи, а Малый Корень — поблизости от урочища Копцы, на месте основанной впоследствии усадьбы имения Красный Бор. В актах капитула за 1797 г. приводится перечень утраченных владений, среди которых фигурируют престимоний каноника Игнатия Климаньского — Великий Корень, престимоний Якуба Дедерки — Прудки, престимоний Никодима Пузыны — Корень или Красный Бор.
