Получить представление о составе земель, оставшихся в руках помещика, поможет следующий факт. В январе 1890 г. владелец имения Красный Бор Т. Давидович принял решение заложить его в Дворянском банке. В связи с этим Минская казенная палата поручила податному инспектору Борисовского уезда уточнить площадь и состав угодий. Вероятно, именно в результате этого обследования установлены цифры, которые затем фигурируют в окладных листах последующих лет: 10 дес. усадебной земли, 1 дес. сада, 11 дес. огорода, 1464 дес. пашни на супесчаных землях, 40 дес. суходольных сенокосов и 572 дес. болотных, пастбищ болотных 45 дес. и по лесной поросли — 39 дес. Всего, таким образом, удобной земли насчитывалось 2182 дес. Кроме того, 796 дес. находилось под дровяным лесом и 60 дес. — под кустарником, а 1966 дес. числились в разряде неудобных (не подлежащих налогообложению). Общая площадь по имению составляла, согласно этим данным, 5281 дес. Помимо этих угодий имелись еще земли, относившиеся к хутору Остров, который при продаже имения Красный Бор от К. Чудовского Т. Давидовичу остался во владении первого. В 1881 г. при отдаче его в аренду там значилось усадебной земли на 1 дес., пахотной на 24 дес., сенокосной на 4 дес., еще 6 дес. приходилось на озеро Глухое, 249 дес. оставалось под болотом.
Всего с учетом сведений о землях Кореня и Нарбутова на территории Кореньщины крестьяне получили около 2346,5 дес. усадебной и пахотной земли, или 60% ее общего количества. Оставшиеся 40%, около 1544 дес., находились во владении помещика и костела. Крестьянские сенокосы составили около 868,5 дес., помещичьи — 616 дес., или 59 и 41%. Из пастбищ крестьянам досталось 439 дес. (84%), помещику — 84 (16%). Весь строевой лес (около 910 дес.) и основная масса неудобиц (около 2221 дес., занятых в основном болотами и мелколесьем, годным на дрова) остались за помещиком и костелом, крестьяне использовали лишь около 264 дес. неудобиц (под улицами, дорогами, межами и пр.).
В качестве характерной особенности крестьянской реформы в западных губерниях Российской империи (включая Минскую) следует отметить то, что надельные земли здесь были сразу же закреплены в подворное владение, как и в условиях крепостного права. При этом в ведении сельского общества оставались только пастбища и неудобицы, вся пахотная земля и сенокосы принадлежали каждому хозяйство индивидуально и переходили по наследству. В России и на востоке Беларуси (в Могилевской и Витебской губерниях) надельная земля обычно поступала в ведение сельской общины, которая периодически (раз в 10–15 и более лет) осуществляла передел в соответствии с изменившимся составом хозяйств: в случае увеличения количества работников хозяйства могли получить добавочную землю за счет тех, у кого их число сокращалось. На востоке Беларуси общинное владение охватывало в 1877 г. 96,2% надельной земли. В остальных губерниях эта форма встречалась эпизодически. Допускался переход с одной формы землевладения на другую по решению сельского схода при условии, если его поддержали не менее 2/3 дворохозяев, имевших право голоса.
