Эта последняя черта, видимо, подмечена верно. Ее можно проиллюстрировать народной песней, записанной в 1960-е гг. Ушедшая от постылого мужа женщина ведет такой диалог со встретившейся ей на дороге смертью: — Смерць, мая маці, куды ты ідзеш? — Іду ад Бога па нялюбага твайго. — Смерць, мая маці, не бяры яго. Не бяры яго, а бяры мяне. Ўсе людзі знаюць, што я не любіла. Ўсе людзі скажуць, што я атравіла.
Но персонификация смерти, болезней и даже признание того, что они могут быть орудием Божьей кары, отнюдь не исключало целого арсенала алгоритмов для борьбы с ними. О магической стороне этого арсенала речь пойдет особо, пока же нужно вслед за А. Богдановичем отметить наличие довольно развитой народной медицины. Вопросы ее эффективности он не берется обсуждать, но отмечает, что знахарки имели рецепты средств против лихорадки, ревматизма и ломоты в костях, грудных болезней, чесотки, ожогов. Для лечения геморроя применялись физиотерапевтические процедуры — ванны с отваром травы дзивосила и компресс в виде горячего кирпича, привязанного к крестцу. Бог, запечатленный в пословицах и поговорках, отнюдь не воспринимался в примитивно-языческом плане как объект манипуляций, у которого можно выпросить желаемое: Бог ня слухае, што сьвіньня рухае. Удивительная онтологическая глубина заключена в поговорке, которой характеризовали безнадежного в этическом или интеллектуальном плане человека: Бог душу сапсаваў: як у пень усадзіў. В ней Всевышний предстает обладателем своеобразного арсенала духовных зародышей, которые посылает на землю для превращения косной материи в человеческие существа. Но он может ненароком и промахнуться, заключив душу в неподходящую для нее оболочку. Такой взгляд чем-то перекликается с гностицизмом, неоплатоническим учением о монадах.
Совершенно в духе гностицизма звучит и дуалистический миф о сотворении мира, широко распространенный в Беларуси. Его вариант, зафиксированный А. Богдановичем в Холопеничах, повествует о том, как в начале мира черт выступал подручным Бога в акте творения. В начале вода покрывала землю. Бог приказал черту нырнуть на дно и достать оттуда горсть земли. Черт спустился на дно, захватил горсть земли, но не всю отдал Богу, а спрятал часть во рту. Бог взял в руки горсть земли, благословил ее и бросил на воды, — и земля начала расти, расширяться, покрывать воду гладким и ровным, как ток, слоем. Но стала расти и та земля, что была у черта во рту, стала раздирать ему рот. Черт, корчась от боли, стал кататься по земле и выплевывать изо рта землю. Долго он катался так и плевал. Оттого поверхность земли сделалась гористой, и земля местами отравилась чертовой слюной. На этой отравленной земле вместо полезных для человека растений выросли сорняки, а некоторые из созданных для человека животных, поев такой ядовитой травы, превратились в опасных хищников. Когда же Бог слепил из глины человека и вдохнул в него жизнь, черт тоже украдкой дохнул на человека, — и вселился также в человека и злой дух, и человек получил склонность ко злу.
