Некоторые песни, судя по упоминаемым в них реалиям, очень древние: их персонажи получают за труд давно вышедшие из обращения шостаки, пьют мед (забытый как алкогольный напиток уже к XVII в.); в них фигурируют казаки, едущие на Украину (это — тоже реалия XVII в.) и даже татарские набеги (на территории Беларуси они прекратились в первой половине XVI в.); в отдельных вариантах очень популярной песни про несчастную невестку мать посылает героя, вернувшегося с войны, рубить калину или рябину, в которую превратилась его жена, не топором, а мечом, что соотносится с реалиями не позднее XIV в. (затем меч был вытеснен саблей, да и крестьяне на войну уже не ходили). Среди этих песен большинство — специфически женские, и через них женщины доставили нам свое послание, с которым не могут сравниться по яркости и пронзительной эмоциональности все написанные мужской рукой документы.
Сборник ценен прежде всего тем, что из огромной массы сырого материала профессиональный поэт (к тому же родившийся всего в 8 км от Кореня) отобрал тексты, отличающиеся наибольшим художественным достоинством. Выборка из этой выборки (результат своего рода «двойной дистилляции»), предлагаемая вниманию читателя, содержит в концентрированном виде те жемчужины, которые рассеяны по множеству песен, порой действительно однообразных и не всегда художественно безупречных. А. Богданович эти жемчужины разглядеть не сумел.
Кое в чем их дополняют воспоминания, записанные Н. Улащиком. Он отмечает, что уже пяти-шестилетние дети нянчили младших, а с семи-восьмилетних девочек учили прясть. Понемногу их привлекали к сушке сена, уходу за скотом, дойке коров, учили шить и готовить. С 12 лет, а то и раньше, девочки начинали жать. Это был тяжелый труд. На поле выходили рано утром, как только подсыхала роса, и до одиннадцати работали без перерыва. После получасового отдыха жали до обеда, около третьего часа пополудни, и тогда отдыхали примерно час. Затем вновь жали — уже до захода солнца. Работали всегда босиком, ступая по острому жнивью. Некоторые модницы создавали себе дополнительные проблемы: В начале ХХ в. мода требовала, чтобы женское лицо было белым. С этой причины девчата и молодые женщины «закручивались» — завязывали все лицо, оставляя только узкую щель для глаз, и целый день дышали через платок. Во время этой монотонной работы и после нее, по дороге домой, рождались и исполнялись многие из тех песен, которые остались нам в память об ушедшей эпохе.
От детства и подросткового возраста в фольклоре остался след одной заветной мечты: Дай Бог усяго, чаго хочацца: паспаць, паляжаць, паварочацца. Но проходит время, и новые, еще непонятные тревоги просыпаются в душе: Як выйду на вуліцу, рассыплю арэшкі. А дзе ж вы падзеліся, дзявоцкія смешкі? Понемногу чувства приобретают более ясные очертания: І сохну, і вяну, як лапаць на печы, бо не знаюць мальцы, што я ёсць на свеце. И наконец, в сердце поселяется первое чувство: У выстопцы была, канапельку цёрла. Як пачула, што ты йдзеш — чуць я не памёрла.
