С радикализмом, свойственным феминистскому движению, некоторые представительницы гендерной истории, или истории полов, сформулировали вывод о том, что вся история представляет собой только his-story — историю мужчин, написанную самими мужчинами, притом с позиций «мужского шовинизма». Этот упрек отчасти справедлив. Большую проблему представляет преодоление специфического уклона исторических источников, которые освещают прежде всего вопросы, связанные с деятельностью мужской части населения. Да и написаны они, действительно, в основном мужчинами. Мужские дела и заботы направлены вовне, связывают семью с обществом. А функция женщины обращена внутрь дома, связана с повседневной рутиной: У гаспадыні работа адна, трэба рабіць яе штодня (ежедневно).
И все же источник, отражающий женский взгляд на мир и созданный самими женщинами, есть. Правда, он не письменный, а устный — это лирические песни, в огромных количествах зафиксированные собирателями фольклора. На А. Богдановича этот фольклор произвел удручающее впечатление. Он пишет: Песен у белорусов довольно много, но содержание их очень бедно, очень однообразно. Особенным однообразием отличаются те из них, которые посвящены изображению горькой доли замужней женщины. А песен этого рода большинство: они заполняют, нимало не преувеличивая, две трети всего песенного материала. Это бесконечные вариации на тему о побоях мужа, свекра, о преследованиях свекрови, злобе золовок; к этому господствующему мотиву присоединяется тоска по роду-племени и изрядное чувство ревности или мести к злой разлучнице. Но вы не встретите в них выражения более сложных или более тонких чувств. Нет в них и помина о том разнообразном проявлении нежной любви, которая так разлита в малорусских песнях. Напротив, в среде белорусов обращается множество песен и припевок самого бесстыдного содержания. Их распевает стар и млад, мужской и женский пол, — распевает не стесняясь, как нечто совершенно обыкновенное. <…> Мелодии их, по видимому, еще беднее содержания: в Белоруссии часто целый отдел песен поется на один мотив. <…> Веселые напевы сравнительно редки; большинство же до последней степени однообразно-заунывны, так что наводят щемящую тоску даже и на привычного слушателя.
Многие особенности белорусского песенного творчества подмечены удивительно метко. Но общий вывод поспешен. Внимательно приглядевшись к содержанию лирических песен и припевок, в них можно найти сложнейшую гамму чувств, сопровождающих все ключевые этапы жизненного цикла женщины: юность с ее робким пробуждением полового влечения, период ухаживания с его коллизиями, сватовство, замужество и сложные отношения в новой семье, тяжелый труд, мимолетные радости, утрату близких, старческое угасание. Я хотел бы продемонстрировать это примерами из сборника лирических песен, подготовленного Нилом Гилевичем по материалам кафедры белорусской литературы БГУ. Песни записаны в 1960-е гг. преимущественно на территории центральной Беларуси — Минской и прилегающей части Витебской области. Кореньщина находится в самом центре данного ареала, и большинство этих песен наверняка звучало там. Некоторые из них зафиксированы в ее окрестностях, но это не принципиально — фольклор бытует очень широко. Припевка про шостак, которую Я. Гладкий слышал в родных Михалковичах, попала в записи кафедры из Ивьевского района, примерно в 120 км к западу.
