Людей, попытавшихся найти ответ, как только вызов прозвучал в их душе, тоже оказалось слишком мало — по крайней мере, они оставили мало следов. Этот поиск угадывается в упрямстве прихожан, отказывавшихся принять русский язык богослужения в 1870-е гг. На рубеже ХХ в. из популяции Кореньщины, насчитывавшей до четырех тысяч человек, яркий след своего поиска оставили всего двое — сыновья Адама Гладкого из деревни Михалковичи. Один из них заплатил за свою непохожесть жизнью, а другой, может быть, нашел ответ для себя лично — но оказался вдали от Родины, откуда его голос не мог долететь до земляков. Что ж, этот вызов еще не вычеркнут окончательно из экзаменационного расписания. Он достался в наследство следующим поколениям белорусов. Нельзя только забывать, что за неспособность найти ответ бывает расплата.
Осталось сказать только о последнем вызове — самом фундаментальном, на который в принципе не может быть коллективного ответа. Этот вызов — сам факт нашего существования, смысл которого мы должны объяснить сами себе. Способен ли опыт предков действительно чему-то научить? В поисках смысла они тоже находили альтернативные ответы. Но две стороны нуминозного чувства, благоговение и страх, имеют разную цену. Сохранять гармонию в душе и силу, позволявшую стоически переносить любые испытания, удавалось лишь тем, кто был способен ощутить сакральную силу, разлитую вокруг. Это чувство было глубоко религиозным, даже если внешне оно не вполне соответствовало предписаниям официальной религии.
Среди жителей Кореньщины, как и любого человеческого общества, были люди, сохранившие религиозность и утратившие ее — отчаянно пытаясь найти замену этой утрате, избавиться от безотчетной тревоги. При этом не имеет решающего значения, продолжали они трудиться и посещать костел (из страха перед Божьей карой или просто на всякий случай) или ударялись в ворожбу, забрасывали хозяйство ради увлечения рыбалкой или искали забвение в корчме. В традиции находилось место (более или менее достойное) для каждого из них. Души не выплюнешь — это, может быть, самая мудрая пословица в собрании А. Варлыги, совершенно напрасно забытая материалистическим ХХ веком.
Скользя по многовековому отрезку времени, описанному на предыдущих страницах, мой взгляд задерживается на одной картине. Я вижу синее июльское небо с горячим солнцем; золотистые волны спелой ржи на узких полосках, разделенных зелеными межами; маленький снопик, который коричневая от загара, загрубевшая женская рука бережно заворачивает в белую ткань с красным орнаментом по краю; ясные глаза русоволосого мальчика в белой рубашонке, с непонятным ему самому трепетом глядящего на это. Светлое, теплое сияние исходит от этой картины и беспрепятственно пронзает толщу времени, наполненного кровью и страданием. Наверное, именно способность ощущать эту внутреннюю гармонию и преодолевать страх смерти была главным достоянием традиционной культуры, передаваемым от отцов к сыновьям.
Но тот способ, которым это достигалось, вряд ли устроит современного человека. Мир изменился необратимо, хотя и не во всем в лучшую сторону. Бесполезно искать в прошлом готовые ответы на сегодняшние вопросы. Те ответы, которые были найдены правильно, сняли порождавшие их вопросы. Те вызовы, которые актуальны и сегодня, остаются таковыми потому, что ответы на них пока не найдены. А самый главный вызов — он всегда индивидуален для каждого из нас. Общественный выбор складывается из миллионов таких индивидуальных выборов, и даже Бог не вмешивается в это, сохраняя нам привилегию свободной воли. Наш выбор остается за нами.
