Первые итоги такого изучения представлены в коллективном труде “Семейные формы в исторической Европе”, изданном в 1983 г. В своей статье для этого сборника Дж. Хайнал показал, что с выявленным им типом брачности тесно связан (и фактически определял его) специфический для Запада способ организации дворохозяйства, которое базировалось на простой (нуклеарной) семье, состоявшей из родителей и их детей. Состарившись, глава такой семьи передавал хозяйство одному из своих сыновей (который только после этого обзаводился собственной семьей). Другие сыновья (даже в зажиточных семьях) обычно не получали доли недвижимого имущества, а некоторое время работали по найму. Заработанные таким способом средства позволяли им устраиваться в жизни самостоятельно — овладевать какой-либо профессией или основывать собственное хозяйство. И в том и в другом случае время женитьбы наступало сравнительно поздно. На востоке Европы и в других регионах мира гораздо чаще встречались хозяйства, основанные на совместном труде нескольких брачных пар (отца и женатых сыновей или нескольких женатых братьев). В таком большесемейном хозяйстве не было препятствий для ранних браков, а новые хозяйства обычно образовывались путем раздела, при жизни отца или после его смерти. В некоторых регионах имел место раздел в третьем поколении (между детьми ведших совместное хозяйство братьев) или еще позже, что приводило к высокой пропорции очень крупных по западным меркам домохозяйств, состоявших из десятков членов.
В том же издании П. Леслетт наметил в пределах Европы четыре основные зоны, в которых способы формирования дворохозяйства существенно различались: запад и северо-запад Европы (ареал преобладания выявленной Дж. Хайналом “европейской брачной модели”), центр Европы, Средиземноморье и, наконец, Восточная Европа, включая Балканы и европейскую часть бывшей Российской империи. В контексте сопоставления “европейской” и “восточной” моделей особый интерес представляют в сводке П. Леслетта те параметры, по которым наиболее ярко различаются между собой первая и четвертая из этих зон. На востоке Европы наблюдались, по его мнению, более высокая пропорция совместно живущих родственников, отсутствие одиночек, низкая пропорция простых и расширенных семей, очень высокая пропорция многопоколенных (три и более поколения) и многосемейных хозяйств, повсеместное привлечение родственников в качестве работников, редкое использование наемных работников и др. (всего П. Леслетт предложил 22 диагностических параметра).
За последующие десятилетия накоплен чрезвычайно богатый материал в отношении структуры семьи и дворохозяйства в разных регионах Европы. Но при этом указанные структуры долгое время оставались почти неизученными в восточной части ареала пашенного земледелия. В лучшем случае исследователи располагали лишь агрегированными данными на уровне больших регионов. Первое микроисследование на российском материале предпринял Питер Зап, который по материалам инвентарей и ревизских сказок, сохранившихся в фонде князей Гагариных, изучил принадлежавшее им имение Мишино Рязанской губернии и определил основные параметры семейной структуры в период 1782—1858 гг. Почти одновременно лидер австрийской школы исторической демографии М. Миттерауер совместно с российским исследователем Александром Каганом сделали попытку сравнительного анализа структуры семьи в Центральной и Восточной Европе, а Родни Богач защитил диссертацию в университете штата Мичиган по материалам микроисследования имения Мануиловское Тверской губернии (принадлежавшего тем же Гагариным). К сожалению, результаты этой работы остались неопубликованными и практически не вошли в научный оборот. Зато две статьи, в которых П. Зап опубликовал свои результаты, на протяжении 1980-х — начала 90-х гг. неизменно упоминались во всех работах, посвященных исторической демографии Восточной Европы, и нередко служили единственным основанием для выводов, распространяемых на весь регион.
