Есть смысл хотя бы вкратце затронуть тему взаимоотношений белорусов с евреями. Совместная жизнь на протяжении столетий придала этим отношениям особый характер. Стоит отметить, что само слово жид, которым обозначались евреи в белорусском языке, не имело того ругательного оттенка, который оно приобрело в русском, и было точным эквивалентом русского слова еврей. Белорусские крестьяне встречали евреев если не ежедневно, то очень часто: в корчме, торговой лавке, в местечке, куда ездили на рынок. Многие евреи, со второй половины XVIII в. составлявшие большинство населения белорусских городов и местечек, промышляли розничной торговлей в разъезд. Нередко они надолго поселялись в деревнях, жили там семьями, что и зафиксировала перепись 1917 г. Их непохожесть, принадлежность к иной культуре отчетливо осознавалась. Евреев недолюбливали за их склонность злоупотреблять простотой крестьян, обманывать их. Отсюда и заповедь: З жыдам шчыра ні дружы. Но по сравнению с паном бедный еврей все же выглядел более предпочтительным партнером: Лепі сібраваць (дружить) з жыдам галапятым, як з панам багатым. Непохожесть евреев была примерно того же порядка, как непохожесть пана или администратора имения, священника, представителя уездной администрации, сельского учителя из приезжих (с конца XIX — начала XX в. к этим категориям добавились врачи и фельдшеры, ветеринары, агрономы) и в какой-то мере — вернувшегося со службы отставного солдата. Каждый из них занимал свою социальную нишу, это признавалось естественным и даже нашло отражение в пословице: Нядобра, калі жыд пазная грунт, а мужык пазная фунт.
Словом, разница между евреями и крестьянами воспринималась как социальная, а не этническая. В этом было принципиальное отличие от России вне черты оседлости, где евреи были приезжими и воспринимались как чужаки. На Беларуси они были непохожие, но свои. Не раз мне приходилось при опросе старожилов Кореньщины наблюдать, как их лица озарялись улыбкой при воспоминании о евреях, живших некогда в их деревне. Семья Локши Либермана, державшего лавку в Михалковичах в 1920-е гг., затем перебралась в местечко Плещеницы, но бывшие односельчане, бывая там, всегда старались зайти в гости, а хозяева непременно старались чем-то угостить. Свидетельств явно выраженного бытового антисемитизма я не обнаружил.
Эта картина подтверждается контент-анализом крестьянских петиций и наказов периода революции 1905–1907 гг., который был проведен О. Г. Буховцом. Из рассмотренных им 673 документов, относящихся к территории Беларуси, ключевые слова «еврей», «еврейский», «жид» и т. п. встретились в 69, что составляет 10,4%. Еще 24 документа затрагивают эту тему иносказательно или косвенно: в 9 из них речь идет об «инородцах», а в 15 говорится о равноправии всех наций без исключения, что предполагает и евреев. Таким образом, тема затрагивается в 93 документах, что составляет 14% от рассмотренных. По мнению автора, этот процент говорит о том, что данная тема отнюдь не находилась в центре внимания крестьян. «Еврейский вопрос» мало связывался ими с решением важнейших, животрепещущих проблем, по поводу которых они апеллировали к властям или депутатам Государственной Думы.
