Из 69 явных упоминаний 5 отражают несомненно позитивное, сочувственное отношение к проблемам евреев. В 8 документах упоминание сугубо нейтральное, по ходу дела (навоз покупаем у евреев и т. п.). В 23 документах евреи фигурируют как богатая, состоятельная, благополучная группа — скорее социальная, чем этническая. В 4 документах просматривается умеренный, а в 11 — явно выраженный негативизм в отношении евреев. Но многие из них при достаточно «правой» политической ориентации не выражают патологического юдофобства: считаем, что дать евреям равноправие теперь будет преждевременно и т. п. И лишь 4 петиции отражают тотальное неприятие: пришельцы, паразиты и т. п. Предлагается выселить их в Палестину или пусть уходят в любую республику, где дадут им право управлять страною. Последние написаны людьми явно черносотенного толка, в них одновременно сквозит неприязнь к другим национальностям, а в одном случае к интеллигенции вообще. С другой стороны, из 54 текстов, в которых указано, кто записывал их со слов крестьян, в каждом третьем случае были именно евреи. Автор полагает, что это демонстрирует определенный уровень доверия к евреям.
Довольно емкую характеристику семейных отношений в белорусской деревне содержит очерк М. В. Довнар-Запольского и Д. З. Шендрика. Составители очерка прежде всего подчеркивают особую роль главы хозяйства, которым обычно был старший по возрасту мужчина. В отличие от русского большака, он не обозначался каким-то специфическим термином, выступая просто как хозяин. Значение домохозяина прежде всего определяется тем, что он ведает всеми мужскими работами в хозяйстве. Распределение работ делается обыкновенно вечером за ужином. <…> Хозяин почти всегда бывает и казначеем в семье. <…> Хозяину же принадлежит и наблюдение за поведением молодых членов семьи: он понуждает ленивых работать более усердно, следит за нравственностью молодежи, наказывает провинившихся, отпускает на заработки свободных от общих работ, отдает в наймы молодых членов семьи, если это оказывается нужным и т. д. <…> В тяжелой крестьянской работе хозяин выступает первым, и взмах косы хозяина определяет скорость работы остальных косарей. <…> Как представитель семьи, хозяин окружен знаками почета и уважения. Он садится за столом на самом почетном месте — на куту, в углу под образами. <…> Перед началом еды он творит общую молитву и начинает есть сам, и уже за ним остальные члены по старшинству.
К концу XIX в. глава хозяйства несколько утратил то значение, которое он имел в период господства общежительской модели поведения. Власть хозяина в семье не бывает деспотической, потому что всякая несправедливость с его стороны по отношению к кому-нибудь из членов семьи, неопытность в работах, неумелое распоряжение имуществом, наконец пьянство и лень — неминуемо ведут к разрыву семьи, к разделу ее, или к переходу домохозяйства в другие руки, например — к старшему сыну в семье, или к брату хозяина. Отделение сыновей при жизни отца стало уже достаточно распространенной практикой, хотя считается еще явлением необычным. При этом отец, как правило, оставался в семье младшего сына, который должен был досматривать его в старости и по этой причине получал несколько больший участок, чем старшие братья.
