Земельная реформа сильно осложнялась отсутствием эффективных методов учета земли. Это давало возможность крестьянам успешно скрывать от налогообложения значительные массивы сельхозугодий. Вполне вероятно, что некоторые из тех, кто фигурировал в списках малоземельных (официальным критерием была 1 дес. на душу), в действительности таковыми не являлись. Как и после 1861 г., крестьяне пополняли свои земли и за счет «ползучей экспансии». Подтверждением этого служат материалы комиссии по выявлению скрываемой пашни, которая работала в Гайно-Слободской волости с 15 декабря 1921 по 1 января 1922 г. По дореволюционным статистическим данным, в имении Красный Бор числилось 950 дес. пашни. Из них комиссии удалось обнаружить всего 650 дес., причем 200 дес. было распределено между крестьянами Михалковичского и Прудковского сельсоветов, а 450 дес. остались не обложенными налогом, поскольку из-за позднего распределения и плохого качества эти земли оказались незасеянными. Результаты работы комиссии отражает таблица 62.
Т а б л и ц а 62. Скрываемая пашня на Кореньщине в 1921 г. (в десятинах)
|
Сельсовет |
Размер пашни по статистическим данным |
Размер пашни по налоговым спискам |
Обнаружено комиссией |
В том числе незаконно захваченной у совхоза |
Заросшей лесом |
|
Михалковичский |
804,1 (903)* |
968 |
86 |
52 |
34 |
|
Прудковский |
1018,9 |
633 |
418 |
75 |
44 |
|
Черневский |
1093,4 |
519 |
482 |
- |
122 |
|
Имение Красный Бор |
950,0 |
- |
450 |
- |
- |
|
Всего |
3866,0 (3965,3) |
2120 |
1436 |
127 |
200 |
|
* В материалах комиссии приводятся две разные цифры. |
|||||
Налоговые списки 1922 г. демонстрируют довольно резкое имущественное расслоение, все еще сохранявшееся в деревне. Правда, нижеследующие цифры нужно воспринимать с учетом того, что суммарная площадь обрабатываемых земель в этих списках оказалась на 41% ниже, чем значилось по дореволюционным данным. Все же общую тенденцию они, несомненно, отражают.
На одном полюсе находились около 40 крупных хозяйств. Многие из них являлись хуторами, некогда возникшими на купчей земле. Так, у жителя хутора Табун Михаила Семенова Лиса после обрезок еще оставалось 19 дес. пашни и 8 дес. сенокоса на семью из 9 человек, у владельцев хутора Кореневка Иосифа и Франца Кореневских — в сумме 44 дес. (первому из них принадлежало 28 дес. пашни и 6 дес. сенокоса, второму — 7 и 3). Правда, их семьи были очень крупными — соответственно 13 и 10 человек. На хуторе Селище Леонтий Дзягилевич владел 8 дес. пашни и 2 дес. сенокоса на семью из 3 душ, а выделенный в отдельное хозяйство его сын Степан — 15 дес. пашни и 20 дес. сенокоса на 9 человек. Всего земли упомянутого хутора составляли, таким образом, 45 дес. Братья Карл и Франц Семеновы Соколовские, указанные в конце списка деревни Михалковичи, владели, как явствует из других источников, хутором Затишье. У каждого из них значилось по 23 дес. пашни и 7 дес. сенокоса (т. е. в сумме 60 дес.), при этом семья первого состояла из 10 душ, второго — из 9. При той же деревне указаны владения Антона Дубовика, семье которого из 4 человек принадлежало 15 дес. пашни и 7 дес. сенокоса. Крупными были владения Ивана Адамова Равины с хутора Равы (показанные совместно с Черневом) — 20 дес. пашни и 3 дес. сенокоса на 9 человек. При Новом Черневе указаны земли Михаила Антонова Воронко (также жившего на хуторе Равы), насчитывавшие 10 дес. пашни и 2 дес. сенокоса на 5 душ, а также земли Адама Казимирова Лиса — 12 дес. пашни и 5 дес. сенокоса на 10 душ. На хуторе Осетище семье Василия Окулича из 8 человек принадлежало 10 дес. пашни и 4 дес. сенокоса, а семьям Казимира и Ивана Гоздельских из 5 и 6 человек — 9 и 10 дес. пашни и по 4 дес. сенокоса.
