7 декабря 1932 г. в Кореньском сельсовете составлен еще один, дополнительный список хозяйств, обложенных твердым заданием. В него попали жители Жирблевич Антон Высоцкий (обязанный сдать 35 пудов зерна и 120 пудов картофеля), Альжбета Урбанович (30 пудов зерна, 150 пудов картофеля), Янка Мартинов Урбанович (соответственно 25 и 80 пудов), Якуб Кункевич (35 и 120 пудов), жители Михалкович Пранук (Франц) Тарлецкий (25 и 80 пудов), Данила Коренский (30 и 100 пудов), Антось Матвеев Булах (35 и 120 пудов), Язеп Рудковский (30 и 150 пудов), житель Громницы Янка Гилевский (30 и 100 пудов). Сведения о размере наделов и составе семьи на этот раз отсутствуют.
По сравнению с Кореньским в Кузевичском сельсовете кампания по обложению твердым заданием была далеко не столь массовой. В списке, составленном 24 августа 1932 г., фигурируют лишь 4 хозяйства Кореньщины: Антося Вашкевича (9,9 га земли на 4 души) и Анися Балуша (6,6 дес. на 2 души) из Прудков, Петра Лиса (13 га) из Козырей, Казимира Гуздельского с хутора Осетище. Последний до обрезки имел 40 дес., в 1931 г. вступил в колхоз, однако вышел из него в августе 1932 г., получив причитающиеся на трудодни деньги и зерно. Наказание в виде твердого задания последовало незамедлительно.
Общее число обложенных твердым заданием в 1932 г. составило не менее 34 хозяйств. Тем временем Совет народных комиссаров БССР 23 февраля 1933 г. принял постановление «О дополнительном выявлении кулацких хозяйств», в котором предписывал вернуться к практике обложения индивидуальным налогом. При этом финансовым органам ставилась задача выявить и проверить всех лиц и хозяйства, которые были обложены в индивидуальном порядке в прошлые годы, начиная с 1928 г., и если будет установлено, что они проживают на доходах, полученных от спекуляции, эксплуатации, и других нетрудовых доходах, за что в свое время облагались индивидуально, неотлагательно обложить эти хозяйства в индивидуальном порядке, хотя бы они в 1931 и 1932 гг. и не имели надворных нетрудовых эксплуататорских признаков. Список кулацких хозяйств Кореньского сельсовета, в августе 1933 г. обложенных индивидуальным налогом на основании этого постановления, включал Янку Францева Анисковича из Жирблевич, Янку Язепова Погоцкого из Кореня, Язепа Казимирова Сурвило и Язепа Станиславова Лубинского из Антоновки, Кароля Семенова Соколовского с хутора Затишье, Язепа Николаева Окулича из Старого Чернева и Адама Степанова Шаршуна из Громницы. Трое последних, а также Лявон Анискович из Жирблевич (возможно, имя записано ошибочно и речь идет о том же Иване) были в том же году лишены избирательных прав.
Почти все они сделали попытку доказать несправедливость обложения, подав апелляции в районный финансовый отдел. В частности, Язеп Окулич утверждал, что в настоящий момент на семью из 7 человек имеет всего 8,75 га пашни и 2,2 га луга, 1 лошадь, 1 корову и совсем не имеет мелкого скота. Поскольку в качестве основания для обложения в индивидуальном порядке сельсовет указывал использование в хозяйстве до 1931 г. наемной рабочей силы (в качестве батрака якобы работал Казя Вашкевич из Громницы), Окулич приложил к заявлению расписку самого Кази в том, что тот у него никогда не работал. Впрочем, эта попытка не имела шансов на успех. Слишком уж «убойной» была аргументация, использованная при вынесении решения об индивидуальном обложении: в предыдущие годы в хозяйстве Язепа Окулича было 4 коровы, 2 подтелка, 2 коня, 15 голов мелкого скота. До 1932 г. он перепродавал сало, т. е. занимался спекуляцией. К тому же имел судимость за саботаж при заготовке зерна, а в весеннюю посевную кампанию 1933 г. сорвал план сева: вместо предписанных 10,43 га засеял всего 3,03 га. В результате налог на его хозяйство, и без того возросший с 27 руб. 95 коп. в 1930 г. до 163 руб. в 1933 г., был увеличен до фантастической суммы — 3942 руб. Окулич имел все основания утверждать, что не сможет выручить эту сумму, даже распродав все свое имущество.
