Я не берусь оценивать, что из утраченного, сохраненного и приобретенного было со знаком плюс, а что — со знаком минус. В конечном счете это не имеет смысла: что произошло, то произошло, и усилия, направленные на возврат прошлого, куда разумнее направить на строительство будущего. Нужно лишь помнить некоторые уроки, чтобы не наступать бесконечно на одни и те же грабли. А то, чем прошлое может быть еще полезно, — нужно с благодарностью брать с собой. В этом смысле ушедший мир традиционной деревни тоже может кое-чему научить. Подобно тому грибу хрущу, с которым сравнивала поговорка немощного старика, она еще долго была полезна своим отпрыскам, да и поныне остается необходимой. Там находили присмотр дети горожан первого поколения, когда возникали проблемы с детским садом. Там же они проводили затем свои летние каникулы. Оттуда шли каждую осень пригородные автобусы и электрички, забитые сумками с картошкой, яблоками и другими дарами приусадебных участков. Сегодня деревенские дома, пустеющие один за другим после смерти стариков, превращаются в летние дачи для их детей и внуков. На 1997 г. в деревнях Кореньщины около 80 домов принадлежали горожанам — детям и внукам их прежних обитателей. С тех пор количество таких домов намного возросло. Некоторые из горожан, выйдя на пенсию, переезжают туда жить, чтобы уже их собственные внуки проводили у них лето. И на круги свои возвращается ветер, и кружит он, словно бабочка над своим опустевшим коконом.

Традиционная белорусская деревня в европейской перспективе

Заключение

Мы проследили судьбу обитателей Кореньщины, с разной степенью детализации, на протяжении шести столетий. За это время традиционные структуры, пребывавшие до XIV в. в архаичном состоянии, к XVIII в. достигли зрелости и законченности. Они могли бы довольно долго пребывать в таком виде, обеспечивая своих носителей механизмами выживания в условиях флуктуаций климата, периодических вспышек инфекции, неуклонно нарастающей эксплуатации со стороны помещика, неожиданно появлявшихся запросов огромной империи, которая нуждалась в пушечном мясе для ведения войн.

Пожалуй, именно войны были самым тяжелым испытанием, особенно если они непосредственно затрагивали данную местность. Страшны были не столько прямые потери, сколько эпидемии и голод, которые неизбежно следовали за военными действиями и выкашивали значительную часть популяции. И тем не менее общественные структуры каждый раз возрождались почти в неизменном виде. Их приспособление к меняющимся условиям (наличию свободных земель, уровню эксплуатации, эпидемической обстановке и связанной с ней вероятности выживания потомства) осуществлялось путем плавной самонастройки. Слегка увеличивалось или сокращалось время, проводимое женатыми братьями в совместном хозяйстве до его раздела, изменяя тем самым пропорцию едоков и работников, чуть сдвигался возраст первого брака, больше сил и внимания направлялось на выхаживание новорожденных — и желаемый баланс с окружающей средой достигался вновь.

Предыдущая Следующая spacer.png, 0 kB