Если это так, то многочисленные службы крестьян-данников были нужны государству и церкви, а затем и частным землевладельцам не как источник продуктов земледелия (его продукцию в объемах, необходимых правящей элите, обеспечивал в основном труд холопов в дворовом хозяйстве), а как незаменимый ресурс для обеспечения «сладкой жизни» и в прямом (мед заменял неизвестный еще сахар), и в переносном («питейном») смысле.
Что касается военных аспектов взаимодействия общества и государства, о них можно сказать немногое. Выше упоминалось, что смерды в начале XIII в. еще были военнообязанными и составляли пешее ополчение во время княжеских междоусобиц или при отражении вражеских вторжений. Последнее упоминание такого ополчения содержится в привилее великого князя Ягайлы от 20 февраля 1387 г., когда этот обычай уже уходил в прошлое. Всеобщее ополчение (которое по-народному называется погоней, отмечает латиноязычный документ, приводя последнее слово в транслитерации) созывалось уже не для наступательной войны, а лишь в случае преследования вражеского набега с целью отбить пленных. В нем обязаны были участвовать не только рыцари, но и каждый мужчина, какого бы он ни был происхождения или состояния, только бы он был способен носить оружие. В остальных случаях уже в те времена, надо полагать, боевые действия велись исключительно силами рыцарской конницы, которая состояла из профессиональных воинов.
На конец XIV в. приходится серьезная перестройка общественной структуры, вызванная изменениями в военном деле. В годы правления Витовта (с 1392 г.) началась массовая раздача отдельных крестьянских семей с их наделами, целых сел и даже волостей в руки частных владельцев. Это знаменовало переход от перераспределительного принципа к иерархическому (феодальному), при котором каждый представитель знати существует не столько за счет доходов с государственной службы, сколько за счет личных владений. Мотивы реформы не имели четкой формулировки со стороны ее инициаторов, но, очевидно, она предполагала извлечение феодалами гораздо большей прибыли, которую можно было использовать на совершенствование вооружения, улучшение породы лошадей, а также на образование своих детей, необходимое для эффективного исполнения государственной службы. Такой путь развития характерен в то время для большинства европейских стран, хотя он не являлся единственно возможным. Например, в Китае перераспределительный принцип преобладал почти на всех этапах его истории, что не помешало создать там очень стабильную цивилизацию. Даже в Европе некоторые страны (Норвегия, Исландия, Финляндия) сохранили основную массу свободных налогоплательщиков. Впрочем, и территориально, и политически они располагались на периферии континента.
В Великом Княжестве Литовском за образец был взят общественный строй, уже сложившийся к тому времени в Польше под западноевропейским влиянием. Главной целью пожалований великокняжеской земли являлось превращение архаичного боярства в аналог западноевропейского рыцарства. В ходе реформы изменилось даже само название рыцарского сословия — вместо боярства его стали называть заимствованным из Польши термином шляхта. В отличие от Московской Руси, где подобная реформа проводилась столетием позднее, основным типом феодального имения в Княжестве стало не поместье (владение, которое выделялось феодалу на определенный срок или пожизненно на условиях вполне конкретной службы), а вотчина — имение, передаваемое в полную собственность с правом перехода по наследству. Право передачи имений по наследству неоднократно (в 1387, 1413, 1434, 1447 гг.) подтверждалось великокняжескими привилеями, причем каждый раз оговаривалось, что это делается для уравнивания шляхты Великого Княжества в правах с польской шляхтой.
