Каждый шляхтич обязан был идти на войну лично, как правило, в качестве тяжеловооруженного всадника — копейщика в полном облачении (доспехе). Его сопровождал так называемый почт из нескольких всадников — стрельцов, вооруженных арбалетами (самострелами) или примитивными гладкоствольными ружьями (ручницами) и защищенных только панцирями. Всадник выставлялся с фиксированного числа крестьянских служб, но сами держатели этих служб на войну не шли. Для этого возникла особая категория панцирных слуг, или панцирных бояр, освобожденных от большинства других повинностей. Впрочем, церковные владения (а именно в их число перешло село Корень в эти годы) полностью освобождались от воинской повинности, поэтому вводить в нем панцирные службы не было необходимости.
Что касается оставшихся компонентов формирующейся традиционной структуры, то несколько слов следует сказать лишь о духовной культуре. С рубежа XI в. на всей территории Киевской Руси формально утвердилось христианство в его восточном, заимствованном из Византии варианте. О том, насколько поверхностной была христианизация в первые столетия, свидетельствует повсеместное бытование погребального обряда, совершенно не предусмотренного церковными канонами, — насыпание над могилой кургана. Единственной уступкой христианству стал отказ от практиковавшегося ранее сожжения покойников, после которого курган сооружался над их прахом. Теперь умершего клали на землю (с конца XII в. — в могильную яму, как того требовал канон) и лишь затем возводили над ним курган.
Свидетельства этого полуязыческого погребального обряда известны и на территории Кореньщины. Местные жители, как и во многих других местах Беларуси, называют курганы копцами. Сплошное археологическое обследование региона никогда не проводилось, поэтому данные о древнейших памятниках весьма фрагментарны. О двух могильниках, раскопанных К. Тышкевичем у дороги из Логойска на Плещеницы, уже говорилось во введении. В литературе неоднократно упоминаются еще по крайней мере два курганных могильника на территории Кореньщины. Один из них находился примерно в 2 километрах от деревни Михалковичи и, по данным опроса 1924 г., насчитывал 10 насыпей. В воспоминаниях уроженца этой деревни Адама Варлыги отмечается, что в 1896—1897 гг. этих курганов было еще около сотни, но они постепенно распахивались крестьянами, поскольку мешали обработке наделов. Сам он лично наблюдал один свежераспаханный курган, в котором несожженный скелет находился под насыпью на уровне земли (такой погребальный обычай практиковался в основном в XI—XII вв.). К настоящему времени от этих курганов не осталось и следа.
Второй могильник, насчитывавший не менее 30 насыпей, находился примерно в 200 метрах западнее помещичьего двора Красный Бор. В середине XIX в. его обследовал К. Тышкевич. А. Варлыга в 1920-е гг. также наблюдал разрушение одного из курганов в этом могильнике. По приводимым им слухам, иногда в них находили ржавые пики и сабли, из чего он сделал вывод о недавнем (времен наполеоновской войны 1812 г.?) происхождении этих курганов. Впрочем, для населения Беларуси характерно называть французскими могилами древние курганы XI—XII вв. Ныне этот могильник также полностью уничтожен.
